Новый грузинский госминистр по реинтеграции Паата Закареишвили заявил о намерении властей страны начать диалог о восстановлении железнодорожного сообщения через Абхазию. Также Закареишвили предложил признать паспорта граждан Абхазии и Южной Осетии действительными на территории Грузии. Все это вместе демонстрирует выбранную новыми властями Грузии стратегию, которая предельно ясна: они признают Абхазию не как страну, а как реальность. И в этом смысле стратегия революционна.
"Мы должны способствовать восстановлению транспортного движения через Абхазию. Как железнодорожного, так и автомобильного. Причем мы обязаны исключить политическую подоплеку и рассматривать проблему исключительно в экономическом ключе", - сказал Закареишвили. Кажется, новый министр взялся за дело основательно и без особой оглядки на стройные ряды критиков, которых у него хватало даже в те годы, когда он занимался общественной деятельностью.
Возможно, он очень скоро станет самым непопулярным министром нового грузинского правительства, но успеет сделать главное - полностью изменить формат сосуществования Грузии и Абхазии, прямых связей между властями которых нет с начала нулевых годов.
Именно намерение исключить из "абхазской" повестки дня политическую составляющую может очень дорого обойтись Закареишвили. В грузинском общественном сознании подобные "подарки" абхазской стороне могут быть сделаны только при условии обоюдных уступок, главным образом одной: отказа от суверенитета.
Паату Закареишвили нельзя упрекнуть в некомпетентности, да и грузинское общество за последние несколько лет стало намного лучше разбираться в нюансах грузино-абхазского конфликта. И оппоненты Закареишвили совершенно верно, с точки зрения грузинских интересов, формулируют основную претензию к нему. По их мнению, перевод политических вопросов в экономическую плоскость даст массу позитивных результатов, главным из которых будет более динамичный экономический рост в Абхазии, но ни на йоту не приблизит самую важную для Грузии цель - реинтеграцию Абхазии в грузинское пространство. И это действительно так.
Впрочем, похоже, Закареишвили собирается переформатировать само существо понятия "грузинский интерес" в грузино-абхазском конфликте. И тут он тоже прав. Можно до бесконечности ждать благоприятных геополитических условий, чтобы Абхазия, подобно спелому яблоку, упала в грузинские руки. Но момент никак не наступает, а значит, выгоднее в той или иной степени признать, что абхазское государство - хоть и неприятное, но постоянное явление, с которым можно как-то взаимодействовать.
И в этом смысле еще более примечательная, нежели слова об открытии движения, цитата Закареишвили касается возможности признания действительными паспортов Абхазии и Южной Осетии на территории Грузии.
Но вернемся к железной дороге. Открыть ее хотят с тех пор, как она закрылась в начале 90-х годов прошлого века в связи с войной. Еще в 2004 году, как раз тогда, когда в Грузии к власти пришел Михаил Саакашвили, а в Абхазии - Сергей Багапш, стартовал реальный переговорный процесс по этому поводу. Впрочем, он был недолог: в Тбилиси уже вовсю разрабатывали "теорию оккупации", а в Сухуме новость о возможном открытии дороги в Грузию не была встречена с энтузиазмом. А когда в Абхазии подсчитали возможные доходы за счет транзита грузов по дороге, то получилось, что в год можно заработать всего около восьми миллионов долларов - копейки даже по меркам республики, едва вылезавшей из последствий многолетней блокады. Разговор так и закончился ничем.
Сейчас, скорее всего, открытие движения будет шагом в большей степени декларативным, демонстрирующим с одной стороны существенное "потепление" в регионе, с другой - реальную готовность Грузии к мирному урегулированию конфликта. В экономическом плане дорога важна, конечно, и для Армении, и для самой Грузии, но преувеличивать геополитическое значение однопутной дороги, проходящей сквозь курортные регионы, не стоит. Для "вовлечения" чего-то куда-то это не инструмент.
Сейчас Паата Закареишвили также старается найти в этом проекте геополитику, наверное, для того, чтобы "подсластить пилюлю" оппонентам. "Развитие транспортных коммуникаций будет способствовать экономическому развитию Абхазии. Как только в прежние годы в Абхазии улучшалась экономическая ситуация, поток возвращающихся беженцев увеличивался. Чем больше экономических проектов будет осуществляться в Абхазии с участием Грузии, тем больше шансов на разрешение конфликта", - считает госминистр. Все это, конечно, не так. Дорога начнет работать, люди станут ездить, но решение конфликта в том ключе, в каком его ждут в Грузии, найдено не будет.
В Абхазии вряд ли найдется достаточно большое число людей, готовых поддержать идею восстановления железнодорожного движения. Достаточно вспомнить, что в 1992 году "охрана железной дороги" стала формальной причиной для ввода грузинских войск в республику и начала войны. Но есть и другое, более оптимистичное мнение по поводу проекта. "Грузия начинает оперировать реальным политическим и экономическим инструментарием, а не идеологемами. Восстановление транзита является благом для Абхазии. Но этот путь нужен не столько, да и не только нам. Выработается механизм транзита, по которому со временем будет открыто и шоссейное сообщение. Грузия еще от силы лет пять-десять может играть в игру под названием "территориальная целостность". На практике, будучи ключевой страной региона, Грузия является также и ключевым замком региона, сужая непризнанием существующей реальности свои же собственные транзитные и иные возможности", - считает абхазский журналист Ахра Смыр.
На самом деле в Абхазии дискурс по поводу "открыть - не открыть" и раньше, и теперь будет фокусироваться вокруг страхов о "вовлечении" в грузинское пространство за счет экономических проектов. Но эти фобии адресованы к историческому опыту, который складывался в совершенно других реалиях и в другую эпоху. В наше время такие страхи подогревает слабость не оформившегося до конца эксклюзивного социально-культурного поля Абхазии. Однако "точка невозврата" пройдена, поскольку в стране уже выросли новые поколения, для которых Грузия - просто чужая страна. И в конечном итоге "вовлечение" - это не тот процесс, который может быть активирован ежедневным передвижением через грузино-абхазскую границу нескольких грузовых составов.
Если реальное движение поездов начнется, проблемы придут с другой стороны. Например, насколько совмещается интенсивное движение грузов с развитием туризма, учитывая, что на значительной протяженности дорога пролегает прямо по кромке берега? У этой затеи будут очень серьезные оппоненты где-нибудь на гагрском взморье. Зная абхазские реалии, можно утверждать, что для внешних игроков это будет очень неожиданная и серьезная проблема, преодолеть которую не помогут даже напоминания о ВТО и глобальной политике.
