Состав нового грузинского правительства, в принципе, уже известен. В нем есть политики, имеющие довольно неплохое представление о территориальных прениях с Абхазией и Южной Осетией. Первые заявления уже сделаны, и становится ясно, что Тбилиси постарается вдохнуть новую жизнь в процесс урегулирования застарелых конфликтов. Но сделать это будет сложно. Ранее применяемые подходы и представления устарели, а работать новым депутатам придется в условиях очень быстро меняющейся информационной среды.
Политолог Паата Закареишвили - один из тех самых политиков, у кого есть и приличный бэкграунд в разной деятельности, связанной с урегулированием конфликтов, и немало контактов «по ту сторону» баррикад. Но первое же его поствыборное интервью, в котором он заявил о готовности к любому диалогу, кроме разговора о признании, вызвало вал критики со стороны тех, с кем он собирается говорить в должности министра по реинтеграции.
Самые первые заявления представителей нового грузинского правительства, выступающих инициаторами «разморозки» отношений, могут обесценить все теоретически возможные в будущем достижения.
Сложность работы грузинских чиновников, которые будут вовлечены в процессы, связанные с урегулированием конфликтов, заключается в том, что им необходимо и найти общий язык с оппонентами, и не ударить в грязь лицом перед своими - не сделать заявлений, идущих вразрез с фундаментальными установками грузинского общества в отношении бывших автономий.
Совместить эти вещи будет крайне сложно. Раньше, в былые годы, задача облегчалась отсутствием современных средств коммуникации. Можно было изложить одну точку зрения по проблеме в интервью грузиноязычным СМИ, материалы которых не переводятся на другие языки и не выкладываются в Интернете, а в интервью СМИ, которые могут читать в Абхазии и Южной Осетии, сформулировать свое отношение к проблемам под другим углом. То есть практиковалось дипломатическое лицемерие, что обеспечивало определенную гибкость и баланс.
Но пока Паата Закареишвили, а также Гурам Одишария, Иракли Аласания и другие грузинские знатоки конфликтов были не у власти, изменилось очень многое. Как минимум появилась совершенно новая информационная среда и совершенно другая плотность общения между обычными людьми, живущим по обе стороны границы.
Одним словом, новая попытка инициировать диалог между конфликтующими сторонами будет происходить в совершенно иных реалиях, в открытом информационном пространстве с совершенно другим уровнем вовлечения обычных людей.
Собственно, политический диалог, как только он начнется, очень быстро упрется в стену. Что есть Абхазия и Южная Осетия: государства или «оккупированные территории с неопределенным статусом»? Такого вопроса не существует для национальных законодательств обеих республик, Конституции которых начинаются с определения их статуса как независимых государств.
Новая среда и новые возможности для диалога требуют нового уровня понимания природы конфликтов. И это первое, чем стоит заняться новым грузинским властям, прежде чем давать старт переговорам. Ибо захламленность общественного сознания разного рода мифами и стереотипами является в значительно большей степени проблемой именно грузинского общества.
В Грузии несерьезно воспринимают тезис оппонентов о том, что «государство не является предметом торга». Однако реальность такова, что государственное строительство, безотносительно к региону, в котором оно осуществляется, - это процесс, основанный на очень глубоких и важных для общества вещах. Это попытка выстроить жизнь на той или иной территории в соответствии со своей социальной культурой, создать свой мир и среду обитания, попытка гарантировать следующим поколениям преемственность собственной культурной традиции. Именно поэтому государственное строительство - процесс фундаментальный, охватывающий все общество и имеющий для этого общества огромную цену.
Поэтому каким бы несерьезным и конъюнктурным в Грузии не казался, допустим, абхазский проект, в самой Абхазии к своему государству относятся так же, как к своей стране относятся в Грузии. Это культ, высшая ценность и смысл существования нескольких поколений.
Недооценка «культа государства» у оппонентов есть самая большая проблема, мешающая грузинскому обществу осознать, насколько нереалистичны практикуемые представления о возможности урегулирования конфликтов. Собственно, сегодня, спустя двадцать лет после того, как закончились войны, мы наблюдаем не столько конфликты культур или идентичностей, сколько конфликты государственных проектов. И здесь нет почвы для компромисса. Поэтому, говоря о теоретической возможности реинтеграции Абхазии и Южной Осетии в Грузию, мы говорим об их возвращении в ареал грузинского мира, а это входит в прямое противоречие интересам нынешних поколений жителей этих стран.
Неправильное понимание «культа государства» у оппонентов выводит в Грузии на первый план абсолютно вторичные по своей важности, предельно мифологизированные стереотипы, которые становятся в понимании грузинского общества главными инструментами в борьбе за «территориальную целостность». Это миф о российской оккупации, проблема грузинских беженцев, которая совсем не миф, и т. д. Это попытка подменить реальность версиями, которые несут в себе некий оптимистичный для грузинского общества заряд.
Поэтому у новых грузинских властей, а особенно у тех, кто персонально отвечает за урегулирование конфликтов, впереди сложные времена. С одной стороны, у них нет шанса трансформировать общественное сознание за несколько лет и сделать его более реалистичным. С другой стороны, без понимания глубинной сути конфликтов процесс их урегулирования будет бегом по кругу, очень болезненным для имиджа его участников. Скорее всего, неурегулированные конфликты в скором будущем поломают не одну успешную политическую карьеру в Грузии.
Антон Кривенюк
