Десять лет назад пророссийские власти Чечни положили конец Ичкерии - государству сепаратистов, живущему по законам шариата. Ичкерийский День независимости 6 сентября отец Рамзана Кадырова превратил в День гражданского согласия и единения. Так была начата мирная эпоха в жизни чеченцев. Кое-кто новую идеологию не принял, покинув родину или подавшись в леса. Но большинство людей, как заверила корреспондента GTimes руководитель чеченской организации "Поиск без вести пропавших" Тамара Кагирова, с радостью восприняло перемены: восстановление домов, исчезновение с улиц танков и бандитов, появление государственных институтов. Для полного ощущения мира на чеченской земле не хватает одного - информации о 5 тысяч без вести пропавших в «ичкерийские» годы.
День гражданского согласия и единения, который в Чечне отмечали вчера, на самом деле разделил чеченцев на тех, кто принял этот и праздник, и тех, кто до сих пор 6 сентября отмечает День независимости Ичкерии. 21 год назад в этот день в Чечено-Ингушской республике был разогнан Верховный Совет, который поддержал путч ГКЧП. Джохар Дудаев с этой даты начал отсчет существования независимой Ичкерии.
В 2002 году Ахмад Кадыров придал этому дню прямо противоположное значение, хотя формально он сделал это «с целью консолидации общества». Ичкерии был положен конец. Ее защитникам, незапятнавшим себя кровью, была объявлена амнистия. Сторонники независимости были приглашены в руководство республики, что автоматически меняло их взгляды на российскую государственность.
Отказавшиеся «соглашаться и объединяться» продолжили воевать в составе НВФ либо просто бежали за границу. Мифическое правительство призрачной Ичкерии до сих пор проводит какие-то заседания, выпускает пресс-релизы, ездит на «дипломатические встречи». Но в реальности существует только одна Чечня, постепенно залечивающая раны 90-х годов и мечтающая забыть годы «независимости» как страшный сон.
Народ Ичкерию за государство не считал, утверждает руководитель чеченской организации "Поиск без вести пропавших" Тамара Кагирова. «Никто не поддерживал идеологии Ичкерии. Мой муж всегда говорил, что это неправильный путь. Он первый бы вышел и взял оружие, если бы это того стоило. В руководстве была кучка бандитов. Тут что-то творилось непонятное, - вспоминает она. - Отец мой в армии служил, был все время оппозицией, но и он говорил: «Здесь никого не защищают, это не та война, куда надо идти». И молодежи говорил то же самое, когда понаехали ваххабиты откуда-то. Тогда непонятно было, кто они».
Люди хлебнули дудаевской «независимости» сполна. «Что это за власть была? Власть-то должна немножко хоть о людях думать, закон должен быть. Шариат был, но все погрузилось в хаос, безвластие было, - рассказывает Кагирова.- Кто-то в этой войне был заинтересован. Мирные люди, труженики, которые хотят жить дружно и воспитывать детей, они не убивали, не выгоняли людей из квартир. Мы все мирно тут жили и русские, и чеченцы до этого. Я работала в железнодорожной больнице и все там были русскоязычные. Вместе детей воспитывали, продуктами друг другу помогали».
Сейчас русских в Чечне осталось очень мало. Руководство республики зовет беженцев назад, но едут немногие. Между тем, республика за последние 10 лет созидания и восстановления изменилась в лучшую сторону и внешне, и внутренне. Стало возможно гулять по ночам. Убрались с глаз назойливые БТРы. Прекратились зачистки, массовые аресты.
Тамара Кагирова, будучи общественным активистом, может подтвердить, что закон в Чечне теперь не пустой звук. Просто многие люди не научились еще пользоваться своими правами. «Чиновники боятся, если ты умеешь добиваться своего, - уверена Кагирова. - Вот арестовали сына. Я говорю матери: «Пиши заявление, чего боишься? Они сами нас боятся». В МВД нам говорят - пишите, благодаря таким, как вы, мы меняемся. Вот я добилась, что сняли двух участковых, которых на участке никто в глаза не видел».
В годы «независимости» ни о каком гражданском обществе и речи быть не могло. «Никто ничего не знал, все в смуте были, ни пенсий, ни пособий никто не получал. Беспредел творился. В нашу больницу без халатов заходили вооруженные люди, и когда мы говорили, что этого нельзя, они нам угрожали. Такая власть была. А сейчас у нас есть, например, наблюдательная комиссия по заключенным. Даже глава республики выезжал в тюрьмы, проверял, чтобы там все было».
«Налаживается как-то жизнь. Если есть негативы, они тоже уйдут. Просто надо действовать иопираться на закон. С ручкой и бумагой. А здесь больше любят болтать», - отметила собеседница GTimes.
По словам Тамары Кагировой, народ устал от войны. Те, кто уходят в горы - просто жертвы вербовки внешних сил, заинтересованных в чеченской нестабильности. А уберечь молодежь от зомбирования очень непросто. Сын самой Тамары однажды пропал после спецоперации вместе с еще семью десятками таких же подозреваемых. Потом появился какой-то посредник, пообещавший его вернуть за крупный выкуп. Кагировы продали свой разрушенный в Грозном дом и переселились из временного палаточного лагеря в барак. Но посредник погиб, и с тех пор о судьбе сына не известно ничего. Однажды Кагировой рассказали, что видели похожего на него парня в Свердловской колонии, но потом извинились, мол, обознались. А ее сердце уже рвется поехать туда, ведь все матери до последнего верят, что их дети живы.
Война, как известно, кончается только тогда, когда погребен последний погибший воин. Проблема пропавших без вести в годы конфликта людей не дает Чечне расстаться с прошлым навсегда. Официально пропавшими числятся пять тысяч человек, в том числе русские и чеченские солдаты. Они воевали по разные стороны фронта. Но их матери вместе ищут следы или прах сыновей.
«Сегодня плачут матери не только Чеченской республики, но и российские матери, ищут своих сыночков, своих кровинушек. Мы им тоже помогаем, - отметила Кагирова. - Недавно наша организация нашла двоих солдат. Мы передали их останки в Ростов. Мне звонили, что вроде бы их уже идентифицировали. Мы понимаем этих матерей, ведь мы, мирные люди, не виновны были в этой войне».
Сын Тамары Кагировой на войне не воевал. Его похитили в 2003 году. На руках у невестки остался четырехмесячный ребенок. Сейчас он уже ходит в пятый класс и до боли напоминает бабушке ее сына. И таких детей без отцов в Чечне остались тысячи. Пока они верят в сказки, что папы куда-то уехали и обязательно вернутся. Но дети взрослеют. «Эти дети - наше будущее гражданское общество, и я не знаю, как мы будем им в глаза смотреть. Это очень тяжело. Все обустраивается, нельзя же все время жить в разрухе. Столько молодежи растет. Все для них. Мне это нравится, хотя у меня такое горе на душе, - едва не плачет Тамара Кагирова. - Пусть не будет войны, пусть не бомбят, пусть не убивают ни с той, ни с другой стороны».
