Мы сообщали о том, что в Азербайджане, на месте акции протеста населения из-за сноса домов для нужд нефтяной компании SOCAR сотрудниками компании были избит известный азербайджанский журналист Идрак Аббасов. Наш корреспондент навестила Идрака в больнице.
Азербайджанский журналист Иддрак Аббасов все еще находится в больнице. В пятницу в результате рентгенологического исследования у него, помимо черепно-мозговой травмы и травмы глаза, выявили переломы ребер. Следует отметить, что журналист поступил в клинику после того, как был избит работниками службы безопасности SOCAR (местной нефтяной компании) 18 апреля во время съемки событий в поселке Сулутепе.
Первый вопрос, который возникает у возмущенного азербайджанского гражданина, откуда такие полномочия у простых работников охраны? Кем и чем подпитываются злость, жестокость и беспредел, которые чинят эти так называемые "бравые гочи", ставшие притчей во языцех. Почему сносом домов занимается не исполнительная власть города, не мэрия, а Служба охраны нефтяной компании? Почему, разрушая предположительно незаконные постройки жителей, у них при этом отбираются права на землю? Как простым жителям удалось воздвигнуть целые дома без разрешения соответствующих структур, тогда как в Азербайджане даже починить свой собственный забор без взятки невозможно?
Идрак Аббасов, несмотря на тяжелое состояние, согласился дать нам интервью, которое, возможно, частично прояснит ситуацию вокруг сноса домов в поселке Сулутепе.
— Расскажите, Идрак, с чего все началось?
— Я сам проживаю в этом поселке, меня там все знают, поселок наш небольшой. И сами жители звонят мне, как только у них возникают какие-то проблемы. Даже если электричества нет или газ отключили, сразу звонят мне. Видимо, простые люди серьезнее относятся и больше верят в силу четвертой власти. Вот и в тот день, 18 апреля, позвонили соседи и сказали, что приехали работники SOCAR, что настроена охрана крайне решительно, собираются "расчищать" пространство возле школы, и, судя по всему, столкновения не избежать.
Читайте также: В Азербайджане до полусмерти избит журналист Идрак Аббасов
Я в это время находился далеко от поселка, к тому же у меня были личные дела, я был вместе с братом, вот и пообещал, что попрошу кого-нибудь из друзей журналистов подъехать и заснять. Но не выдержал, бросил все и поехал сам. Думаю, хорошая возможность представилась заснять все с самого начала, а то обычно к концу действий приезжаешь и снимаешь только последствия. Машину остановил чуть дальше от школы, брату сказал, чтобы не выходил, а сам пошел снимать. Камеры с собой не было, был смартфон. Когда я подошел, увидел, что один здоровый бугай — работник SOCAR держит в руках камень и пытается ударить одного парня. Я начал снимать. Знаете, как будто меня ждали, сразу же подошли, отобрали телефон, вынули карту. Я потребовал, чтобы вернули, но тут ударом сзади меня свалили и начали бить. Били ногами как попало и куда попало. Около получаса я лежал на земле, как футбольный мяч.
— Вы помните, кто вас привез в больницу?
— Нет, не помню. К концу побоев я уже был без сознания. Но мне потом рассказали, что кто-то из жителей побежал к брату и сказал, что Идрака убили. Брат посадил меня в машину и вывез оттуда, а по дороге они вызвали "Скорую помощь". Она меня и доставила до больницы. Кстати, другой мой брат, который встал на мою защиту, тоже в этой клинике, двумя этажами выше с перебитыми и сломанными ребрами.
— Сколько времени вы находились без сознания, вы спрашивали у кого-нибудь?
— Знаете, глаза, вернее один глаз, второй был подбит, я открыл в приемном отделении, кажется. Но я не уверен, что был в сознании. Все воспринималось исключительно на уровне чувств. Перед глазами огромное белое яйцо, какие-то рассеянные гулкие шумы, ощущения штор перед глазами, которые пытаешься безрезультатно раздвинуть, убрать.
— Идрак, вас сразу поместили в эту палату, или вы были в палате интенсивной терапии?
— Не знаю, что это была за палата, но я был вначале в другом месте.
Во время нашего разговора, в палату вошла семья журналиста, жена и трое малолетних детей. Им впервые разрешили встретиться с отцом в больнице. Идрак рассказал, что недавно 23-летним здоровенным парнем был избит его шестилетний сын.
— Я думал, это чистая случайность. Что подобное могло произойти с любым другим ребенком. Но несмотря на наше заявление в полицию, этот подонок до сих пор разъезжает абсолютно безнаказанно по городу. И сейчас я уверен, что избиение моего сына было заказано. А сейчас звонят мне и моему брату, угрожают.
— Кто?
— Не знаю, номер скрыт, представляются то следователем, то еще кем-то. Говорят: ты — возмутитель спокойствия, что творишь, почему подстрекаешь народ? Почему собираешь людей? На что я их подстрекаю, они же сами мне звонят, просят придти, заснять тот беспредел, который учиняют работники SOCAR. Пусть проверят входящие и исходящие звонки, выяснят, кто кому звонил, кто кого звал?
— Как вы думаете, за что вы расплачиваетесь?
— Не знаю, я выполняю свои обязанности. Я журналист, я делаю свою работу. И моя работа заключается в том, чтобы объективно доносить информацию людям. Сейчас я занимаюсь расследованием дела Хадиджы Исмаил, подвергшейся недавно грязному шантажу. Съемки в Сулутепе начал делать почти год назад и продолжаю до сих пор. На территории этого поселка есть и дома "сильных мира сего", их не трогают. А пространство, заселенное бедным простым людом, захватывается. Хорошо, допустим там действительно обнаружены залежи нефти, тогда на месте разрушенных домов должны воздвигаться нефтяные вышки, а что я вижу? На месте поселка строится здание филиала МГУ. Там все оцеплено, не подойти, не посмотреть нормально. Спрашиваю, кто строит? И как вы думаете? Фонд Гейдара Алиева строит.
Несколько дней назад я созвал пресс-конференцию, на которой были ведущие журналисты, там мы обсуждали этот "Нефтяной вопрос". В числе прочих был поставлен вопрос о том, почему на месте снесенных домов простых людей воздвигаются виллы богачей, а вовсе не вышки. Этот процесс начался еще в 2005–2006 годах. Тогда же и было расчищено пространство, где сейчас строится филиал Московского Университета. На этой пресс-конференции Эльдар Оруджев (глава правового управления SOCAR) сказал, что на территории поселка Сулутепе есть и официальные постройки. Мы задавали вопросы по поводу дома спикера парламента Октая Асадова, дома экс-главы исполнительной власти Алы Годжаева, домов певцов, артистов, эти постройки тоже нахал-строй? (Нахал-строй-построение на основе справок, выданных муниципалитетом, без купчей). На что нам ответили, что нет, эти дома якобы построены вполне законно, что они согласованы с нефтяной компанией и, что ни в коей степени не мешают добыче нефти в Бинагадинском районе.
Хотя именно эти виллы и МГУ занимают огромные территории, гораздо большие, чем дома бедных людей. А разрушают сейчас постройки в самом центре Сулутепе, где важные стратегические объекты, школы, детские сады, и я вовсе не уверен, что на их месте будут воздвигнуты нефтяные вышки. Так и вижу, как какой-нибудь местный олигарх из космоса наблюдает карту местности, выбирает себе приглянувшийся район и кладет лапу на него. И какое ему дело до того, кто там живет, выкинут всех к черту, ни на минуту не задумываясь о том, куда же идти человеку, у которого отобрали жилье.
Когда задаешь властям этот вопрос, получаешь один и тот же, набивший оскомину ответ, а как с нефтью быть, надо же нефть добывать. У нас, мол, договора с международными нефтяными компаниями. Я сейчас провожу расследование, в результате которого станет ясно, кто единственный владелец BinagadiOil, и что международные нефтяные компании здесь вовсе ни причем. Неоднократно я обращался к Эльдару Оруджеву: "Господин Эльдарбек, так все-таки нефть для народа или народ для нефти?" Но в ответ получал только смешок.
