Заявление российского премьера Владимира Путина по поводу неуместности торга с Белоруссией насчет признания Южной Осетией и Абхазии многие СМИ истолковали как «разрешение» не признавать. Гость из Москвы в Бресте отметил, что если затягивание этого вопроса помогает стране налаживать отношения с европейцами, то это «положительный эффект». В интерпретациях сказанного разбиралась GeorgiaTimes.
Вчера премьер-министр России Владимир Путин обсуждал со своим белорусским коллегой Сергеем Сидорским экономические отношения между странами. Самым острым вопросом в повестке дня были таможенные пошлины на нефть.
Дело в том, что с этого года Россия отменила льготные экспортные пошлины на все «черное золото» для Белоруссии, кроме тех 6,3 млн тонн, которые используются для внутреннего потребления. На остальных объемах, которые ранее также поставлялись беспошлинно, Белоруссии удавалось неплохо зарабатывать, экспортируя их дальше.
Естественно, потеря доходов обеспокоила Минск, и президент Александр Лукашенко в сердцах пригрозил закупать нефть в Венесуэле, куда и вылетел на время визита Путина.
Российский премьер пообещал, что таможенные пошлины будут отменены, но только тогда, когда сформируется единое экономическое пространство с Белоруссией и Казахстаном. А произойти это должно к 2012 году.
Журналисты по своему обычаю увязали экономические вопросы с политическими и с намеком на очередной вид давления на Минск спросили Путина, что он думает по поводу непризнания белорусами Абхазии и Южной Осетии.
Владимир Путин ответил в том ключе, что этим вопросом можно пожертвовать ради улучшения отношений Белоруссии с Западом.
«Мы всегда выступали за нормализацию отношений Белоруссии с западными соседями, с Соединенными Штатами. И если это будет происходить хотя бы на этой почве, - ну, уже есть какой-то положительный эффект, и слава Богу... Потому что, в конце концов, Беларусь для нас и близкое государство, мы строим Союзное государство, единое экономическое пространство. Нормализация отношений Белоруссии с западным сообществом этого стоит», - отметил премьер.
По признанию Путина, в России ожидали, что Белоруссия «быстро, энергично и эффективно поддержит» позицию Москвы в отношении новых кавказских республик. Однако «этого не происходит».
А происходит некая «торговля» Минска с Россией и Западом. Лукашенко старается получить максимальную пользу от вопроса признания, и сейчас все зависит от тех ставок, которые предложит Москва и международное сообщество, считает грузинский эксперт Ника Читадзе.
«Беларусь не заинтересована в признании оккупированных регионов, но в это же время не хочет обижать ни Европу, ни Кремль, и она старается затянуть процесс признания, - пояснил Читадзе в беседе с агентством GHN. - Если Россия даст Белоруссии газ по льготным ценам и другие дополнительные финансовые источники, то возможно, Минск задумается над вопросом признания оккупированных регионов. Однако, в это же время важна та помощь, которую оказывает Беларуси Евросоюз. Думаю, что сейчас вопрос признания зависит от того, что предложит больше».
Однако сам Владимир Путин намекнул, что торг-то затеяла сама Белоруссия, и очень некстати. «Есть позиция Кисы Воробьянинова, который говорил, что существуют проблемы, по которым „торг неуместен". В целом я разделяю позицию Кисы», - подчеркнул премьер.
А чтобы его слова снова не приняли за шантаж, добавил: «в конечном итоге это вопрос суверенного права белорусского государства». Он также заверил, что никогда ранее и вчера на встрече с белорусским премьером Сергеем Сидорским не ставил вопрос о признании Южной Осетии и Абхазии.
Так что СМИ истолковали заявления Путина как «разрешение» не признавать и облегчение прежнего давления на Минск.
GeorgiaTimes поинтересовалась у замдиректора Института стран СНГ Владимира Жарихина, с чем связано такое смягчение условий для Белоруссии?
- Мы с вами говорим о неких виртуальных условиях. То есть ни разу не подтвержденные догадки, домыслы средств массовой информации о том, что российский премьер, российский президент настаивают на том, чтобы Беларусь признала Абхазию и Южную Осетию, а уже потом, после этого заявление: «Вот, Беларусь отказалась».
Но Путин прямо заявил (и я не склонен считать, что когда премьер-министр Путин, отвечая на прямой вопрос, будет лукавить или искажать ситуацию): «Я никогда не ставил вопрос перед белорусским руководством о признании Абхазии и Южной Осетии».
И он подчеркнул, что какого-либо торга (такие полунамеки устраивал Лукашенко) о признании Абхазии и Южной Осетии в обмен на экономические преференции не было. Путин формально руководит именно экономическими вопросами в России. А все остальное - это политические вопросы в ведомстве Медведева и Лукашенко. При этом он подчеркнул, что с политической точки зрения можно было бы ожидать со стороны Белоруссии без всякого торга признания Абхазии и Южной Осетии, если она считает себя политическим союзником России. Вот, собственно говоря, что он сказал. И, мне кажется, это соответствует действительности.
- То есть, нет никакой подоплеки.
- В России признавали суверенитет Абхазии и Южной Осетии не для того, чтобы весь мир тут же кинулся признавать. Российское руководство прекрасно понимает реальную ситуацию. А потому что в условиях, когда Грузия односторонне вышла из режима поддержания мира в Абхазии и Южной Осетии, другим законным методом, с точки зрения законодательства Российской Федерации, недопущения повторения агрессии являлся только механизм признания.
- А если в Абхазии и Южной Осетии истолкуют это заявление как разрешение не признавать, могут быть осложнения в российско-абхазских и российско-южноосетинских отношениях?
- Толковать можно по-любому, но это толкование было бы неверным, в России объяснят, что к чему. Я не вижу в этом проблемы.
