Решение Аллы Джиевой об отзыве своей подписи под соглашением с властями в очередной раз доказало, что ситуация в Южной Осетии далека от нормальной. Корреспонденты GTimes решили узнать, как воспринимают состояние дел в Цхинвале представители осетинской общины в Москве. Мы связались с ее главой Валерием Каболовым. По его словам, несмотря на отставку Эдуарда Кокойты, тот продолжает оставаться реальным главой республики, что и вызвало возмущение Джиоевой.
Ситуация в Южной Осетии становится все боле запутанной. Отказ Аллы Джиоевой от участия в мартовских выборах и намерение провести в ближайшее время собственную инаугурацию показали всю хрупкость достигнутых ранее договоренностей. По словам Валерия Каболова, этот демарш стал следствием убежденности лидера оппозиции в том, что подписанные соглашения были лишь прикрытием для сохранения реальной власти ушедшего в отставку Эдуарда Кокойты.
"Подписывая те соглашения, она была уверена, что все избирательные процессы в республике перейдут в правовое русло, не так, как это тогда происходило, когда административный ресурс был просто фантастическим, где все поддерживали одного кандидата (который проиграл). Не так, как это происходит сейчас, когда начинают изобретать новые способы и новые правила игры - устроили какой-то экзамен по языку, требуют присутствия члена Центризбиркома на собрании... Для чего это делается? Чтобы у них был дополнительный повод неугодных людей убрать. Кто знает: сдал человек экзамен или не сдал? - отметил Валерий Каболов. - Джиоева видит, что происходит, она понимает, что ее обманули. Она обращалась к ним с просьбой исправить ситуацию, она конкретно указывала, что не выполнено.
Читайте также: Джиоева берет власть в свои руки?
Все силовые структуры подчинены Кокойты, вся правоохранительная система подчинена Кокойты. Не де-юре - де-факто. Он совершенно открыто руководит страной, не являясь по должности ее главой".
И руководство это принимает все более репрессивный характер. После ареста по тяжким обвинениям членов предвыборного штаба Аллы Джиоевой власти, похоже, прошли точку невозврата и приняли решение пресекать любые акции протеста. Потому на исходе года за решеткой среди прочих оказались участники шествия в защиту обвиненных сторонников экс-министра образования.
"Элину Марзоеву и Магкаева арестовали за организацию шествия в их защиту. Им не дали разрешения на проведение митинга и шествия, и они решили пройтись без лозунгов, без выкриков, без транспарантов, просто пройтись. И вот за это их арестовали", - пояснил Валерий Каболов.
Но протесты не стихают. Похоже, что представители властей в Северной и Южной Осетии, легитимность которых до мартовских выборов в России и закавказской республике ничем не подтверждена, сами начинают паниковать от своего подвешенного состояния. Тем более сейчас, когда сохранение Эдуадом Кокойты контроля над властными рычагами совсем не очевидно.
"Ходили слухи, что арестуют Кокойты и его брата, но вот они спокойно вернулись в республику, и теперь я даже не знаю, что происходит. Их возвращение может спровоцировать очередной всплеск насилия", - так охарактеризовала корреспонденту GTimes сохраняющуюся в республике политическую неопределенность недавно выпущенная из заключения Элина Марзоева.
Читайте также: Плиев: Бровцев - наш президент
Об обстоятельствах своего ареста во Владикавказе 30 декабря и о том, что движет действиями властей, она рассказала в интервью GTimes.
"За несколько дней до проведения этой акции в спецприемнике уже знали, что кого-то привезут, несколько десятков человек. Сначала хотели всем, кого доставили в отделение милиции, выписать административный арест, но потом, видимо, посчитали, что это будет слишком жестко, потому что мы, естественно, начали "бомбить" телефоны милицейских начальников. Решили ограничиться нами. Мне рассказывали, что видели список "организаторов", там было десять человек! Я даже не знаю, кто эти люди, кого посчитали организаторами. Мне совершенно непонятно, почему туда включили Руслана Магкаева, который ни сном ни духом не имел отношения к этой акции. У меня с ним состоялся разговор, поскольку у него большой опыт в проведении таких мероприятий, он мне говорил: "Я против". Он говорил, что обязательно нужно санкционировать, но я его не послушалась. Я не знала, будет ли он присутствовать, и сначала решила, что его нет, поскольку он не одобрил. И когда я его увидела, это, конечно, было удивительно. Как мне объяснили, он - рыба крупная, и властям просто нужен был повод его задержать. Его на федеральном уровне, видимо, считают американским шпионом, потому что он не боится изобличать высокопоставленных людей," - отметила Элина Марзоева.
Паранойя властей накладывается на неопределенность в отношении исхода нынешнего противостояния. Отсюда, очевидно, и истерический характер репрессий, которым подвергают оппозиционеров. По крайней мере такое впечатление остается после рассказа Элины Марзоевой о ее 15-суточном аресте.
"Что касается нашего пребывания в спецприемнике... Там с первого дня началась эта дурацкая история, с этими матрацами... Там же деревянные нары, на которых совершенно невозможно сидеть, они так устроены. И на них были матрацы, в совершено ужасающем состоянии, будто их с помойки принесли... И начальник устроил скандал, почему у меня не забрали этот матрац. Меня это разозлило, я от него отказалась. Потом привезли Дзерассу Хугаеву, с которой нас судили вдвоем, и такое достаточно жесткое отношение нас возмутило, и мы решили объявить голодовку, чтоб просто приструнить их таким образом. Их это очень сильно испугало, на следующий же день появился врач. В течение всего этого срока каждый день врач приходила только ради нас. Она приходила померить нам давление и уходила.
Читайте также: За Джиоеву - за решетку
Потом был еще такой момент. Когда привезли Дзерассу, она имела право на звонок, она попросила позвонить кому-то... Она не могла позвонить на сотовый, на домашний. Я говорю: "Давай позвоню домой к себе. Они перезвонят, попросим, чтобы позвонили твоим на сотовый и объяснили, что с тобой все в порядке". То есть я два раза воспользовалась телефоном. Об этом сразу стало известно. На следующий день начальника спецприемника вызвали к министру, тот лично его очень строго отсчитал. Я знаю, в какой форме у него обычно проходит диалог, в общем, под пресс попал человек. И с этого дня такие правила установились, что сотрудники не имели права заносить мобильные телефоны в спецприемник. И не имели права выходить оттуда - раньше такой практики не было. Мы оказались в полной изоляции. Помимо этого мне, например, запретили - маленькая иконка была с собой - занести ее. Потом мне передали побольше икону - тоже категорически не разрешили. Потом не разрешали пользоваться авторучкой. Не знаю, как они ее расценили - как орудие убийства или самоубийства... Как-то мы с Дзерассой вечером в шутку обсуждали, как бы сбежать - на следующий день у них были усиления... К Магкаеву подселяли два раза бомжей, специально - их вытащили с какой-то помойки, у людей даже документов нет. Где их могли осудить и за что, непонятно. Ко мне подселили в последние дни наркоманку, у нее началась ломка. У них была свободна камера, она там была сначала. Потом нас зачем-то решили объединить, я не знаю. Такие вот эпизоды", - поведала Элина Марзоева. Очевидно, представители власти хотят как можно быстрее подавить протестные выступления. Но при этом боятся ответственности в случае прихода к власти оппозиции - как в Цхинвале, так и в Москве.
