Осетинская авантюра Михаила Саакашвили в августе 2008 года нанесла Грузии огромный ущерб. И дело не только потере имиджа и мощнейшем ударе по экономике. Самая главная беда республики - в трагедии тысяч людей, ставших беженцами. Августовская агрессия стоила стране потери трех крупных районов в Южной Осетии и Абхазии, а грузинских жителей этих мест война превратила в скитальцев, у которых в ныне разрушенных селах остались налаженные хозяйства и вся жизнь.
Серый, давно не крашенный металлический забор, распахнутая настежь калитка, на ней грузинскими буквами имя - Заза Церетели, так звали бывшего хозяина этого дома. Заходим внутрь, дом практически целый, если не считать разбитых дверей и окон. Вообще заходить в это помещение небезопасно - в углах комнат осиные гнезда. Эти осы здесь полновластные хозяева, людей они никогда не видели и расценивают это пространство как свое собственное, а значит, могут беспощадно накинуться и покусать незваных гостей.
В комнатах бедлам. Вот спальня. Старый шкаф, в нем висит одна мужская футболка и еще какие-то старые вещи разбросаны и в шкафу, и по полу. Идем дальше, вот, видимо, детская комната. Смотреть на нее без слез уже трудно. На полу валяется большой картонный ящик, в нем детские книжки и учебники. В основном, на грузинском языке. Вот учебник английского языка, а вот и учебник русского. Тут же валяются диски, но самое щемящее - по всему полу разбросаны фотографии людей, которые здесь жили. Вот какое-то застолье, вот мальчик, видимо как раз тот, который здесь жил, с друзьями в этом самом дворе. А вот старшие в беседке, она расположена тут же во дворе. Оказывается разломанный пополам кафельный столик когда-то был шахматной доской.
Видно, что жильцы этого дома, как и тысячи других жителей грузинского анклава Южной Осетии собирались впопыхах и, уходя, забирали с собой только самое важное. Улица, на которой находится дом Зазы Церетели, одна из самых длинных в селе Тамарашени, северном предместье Цхинвала. До города отсюда всего километра четыре, но ощущение такое, как будто находишься где-нибудь в Чернобыле. Ни души, ни звука, мертвая тишина. Кажется, люди отсюда ушли только вчера. На улице корыта с водой для домашних птиц, у заборов остовы машин, в кустах валяется грязный детский мячик.
Смотреть на все это спокойно невозможно. Это живая иллюстрация той трагедии, которую сотворил грузинский лидер. Все, кто жил на этой улице, в этой деревне, в десятках других грузинских сел Южной Осетии жертвы очередной «освободительной» авантюры тбилисских властей.
Но мы продолжаем наш путь по улице. Дом, который мы описали, был не самым богатым в деревне, рядом есть дома и покруче. Вот строение из туфа, сбоку недоломанная спутниковая антенна. Но этот дом сожгли. Выходим к центру села, тут здание школы, а рядом современное здание сервисного центра. Сбоку бензоколонка, рядом был магазин, кафе, о чем свидетельствуют остатки вывесок на грузинском языке. Здание тоже почти целое, разбиты лишь пластиковые окна. Кажется, вот-вот подъедет машина, но вокруг пустота. Когда смотришь на эти села с соседних холмов, то сперва кажется, что там бурлит жизнь. Асфальтированные дороги, аккуратно высаженные кусты и деревья, и даже газопровод. Но присматриваешься и понимаешь, что все дома без крыши, а на перекрестках сельских улиц -свалки из металлолома.
До событий 2008 года этот грузинский анклав, состоящий из семи сел входил в состав Грузии. Юрисдикция Южной Осетии на него не распространялась. К востоку от Цхинвала был еще один грузинский анклав, ныне тоже полностью разрушенный.
Эти люди, которые здесь жили стали заложниками грузино-осетинского конфликта. В течение долгих лет грузинские власти использовали их в своих провокациях против осетин. В конце концов отношения между двумя общинами стали невыносимыми. И как только на стороне осетин оказалась сила, чтобы решить эту проблему раз и навсегда, они разрушили и сожгли анклав до основания.
В Ленингорском районе не было столь жесткого конфликта между двумя общинами. И хотя здесь после августа 2008 года тоже полно пустых домов, но некоторые грузины все же остались. Только сегодня они живут в другой стране, в Южной Осетии. Для них это непонятно. Да, они знали осетин, и многие даже неплохо по-осетински изъясняются, но и они, и их предки всегда знали, что они живут в Грузии, где осетины - меньшинство. Теперь в статусе меньшинства оказались сами грузины.
Итак, в результате поражения в войне 2008 года Грузия потеряла до четверти территории Южной Осетии, которую до этого контролировала. Это некогда густонаселенные пригородные районы Цхинвала, где жило в основном грузинское население и Ленингорский район, один из крупнейших в Южной Осетии.
Теперь переместимся в Абхазию. А конкретнее, в Кодорское ущелье - один из красивейших, но наиболее труднодоступных районов страны.
В марте 1994 года, уже спустя полгода после окончания грузино-абхазской войны, абхазские войска провели операцию по освобождению от остатков грузинских войск горных районов республики. Но добраться до верхней части Кодорского ущелья, где живут сваны, тогда не получилось. С тех пор, в ущелье была своебразная горная демократия. Формально, население признавало юрисдикцию Тбилиси, но фактически, администрировал здесь местный «феодал» Эмзар Квициани, державший при себе отряд «Монадире» («Охотники»). Позже Шеварднадзе признал его, дав Квицинаи государственную должность - уполномоченного президента Грузии в Кодорском ущелье. Вся эта благодать продолжалась до 2006 года, пока Саакашвили при помощи военных не ликвидировал вольницу. Квициани сбежал в неизвестном направлении, его сестру посадили в тбилисскую тюрьму на долгий срок, а ущелье с тех пор стало любимым местом лидера Грузии.
Он устроил здесь строительный бум, превратив средневековый антураж в некое подобие Швейцарии, пытаясь продемонстрировать международному сообществу "искреннюю" заботу об Абхазии. Но самое главное, построил здесь невероятно мощный бастион. Саакашвили совершенно обоснованно боялся наступательных операций абхазской стороны, и свез сюда половину полученного у западных стран оружия.
Чем выше в горы, тем хуже состояние Военно-Сухумской дороги, ведущей в Кодорское ущелье. После 50 километра двигаться здесь могут только внедорожники и военная техника. Вокруг неземные красоты, но на них не обращаешь внимание, потому что в машине все время жуткая тряска. Транспорт наполовину утопает в грязи. Эта скорее тропа, чем дорога - единственный путь из центра Абхазии в Кодорское ущелье. Добираемся до таблички с надписью «Верхняя Абхазия». Так назывался регион при грузинах, и тут же видим, насколько укреплен был этот район. С двух сторон дороги в громадную кучу свалены мешки с песком, внутри которых должны были располагаться автоматчики. Дорога пролегает по дну ущелья, а на окрестных высотах огневые точки, которые нацелены на трассу. Ясно, что если бы пришлось проводить наступательную операцию, то с гор велся бы непрерывный шквальный огонь.
Ближе к селам дорога становится гравийной и довольно сносной. В деревнях почти никого нет. Только из одного дома вышел старик, он явно с бодуна. Зовет солдат на грузинском языке, и с удивлением узнает, что власть поменялась. Оказывается, еще вчера вечером он пил чачу с грузинскими солдатами, потом отрубился, и вот пока проснулся, жизнь уже изменилась.
Мы описали некоторые детали августа 2008 года, когда Грузия ушла из ущелья. С тех пор прошло три года, кто-то из беженцев вернулся, и сегодня здесь живет уже больше ста человек. До войны было чуть меньше тысячи. Со стороны Сухума строят дорогу и собираются пустить автобус. Почти вся территория ущелья вошла в состав созданного абхазскими властями национального парка. Это красивейшие туристические места, и туристов, правда, пока еще небольшими группами, но уже возят.
Это еще один район, потерянный Саакашвили в результате войны 2008 года. Трудно себе представить, чтобы у Абхазии был шанс забрать эту территорию, не случись 08.08.08.
Таким образом, в сухом остатке преступной авантюры Саакашвили стратегически важные и перспективные районы, который умудрился сохранить за страной в свое время даже Шеварднадзе, Грузия потеряла. А тысячи людей стали беженцами, и скорее всего, уже никогда не вернутся домой.
