В эти дни в Гааге вновь рассматривают спор Грузии и России. Тбилиси уже на протяжении двух лет пытается доказать в Международном суде, что Москва нарушила конвенцию о ликвидации всех форм расовой дискриминации в отношении грузинского народа, и, хотя на данный момент речь идет лишь о том, может ли суд дальше рассматривать дело, Грузия уже подсчитывает гипотетические барыши от своего очередного международного проекта.
Впервые Грузия подала иск в Международный суд в августе 2008 года. Поскольку Россия не обязалась передавать дела, связанные с нарушением Устава ООН, под юрисдикцию Международного суда, ее пришлось обвинить не в применении силы, а в нарушении конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Тогда посол Грузии в Нидерландах Майя Панджикидзе заявила, что "суду не понадобится так много времени как в других случаях, потому что ситуация в зоне конфликта очень сложная".
Однако надеждам ее не суждено было сбыться. 15 октября 2008 года Международный суд ООН в Гааге восемью голосами против семи (а всего в нем 15 судей) решил, что обладает юрисдикцией только для определения временных мер, не признал ни одну сторону правой и лишь призвал Россию и Грузию воздержаться от всех форм расовой дискриминации в связи с событиями в Южной Осетии и от поддержки подобных действий. С тех пор дело пылится на полках этой респектабельной судебной организации, периодически вызывая ажиотаж в прессе и обществе.
Сентябрьские заседания этого года посвящены рассмотрению возражений, которые Россия внесла в конце прошлого года. МИД России настаивает на том, что иск искусственно привязан к конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Ответчик делает упор на то, Грузия предъявляет претензии к российской политике начиная с 1990 года, однако иск внесла лишь непосредственно после августовских событий 2008 года, попросту пытаясь изобразить себя жертвой того конфликта, который развязала сама.
Таким образом, Москва выступает против того, чтобы дело рассматривалось по существу иска. Глава думского комитета по международным делам Константин Косачев объяснил российским СМИ принципиальный подход России: «Если мы согласимся с тем, что разговор может вестись без соблюдения юридической чистоты, мы заведомо ослабим свою позицию. Потому что, по нашему глубокому убеждению, грузинская сторона нарушает международное право. И вопрос не в том, что проще развалить дело на этом этапе, а в том, что это является обязательной предпосылкой к началу судебного процесса, который закончится уже сейчас или продолжится, но уже в условиях строжайшего соблюдения международного права».
Грузия же спешит делить шкуру неубитого медведя, вслух мечтая о деньгах, которые можно будет стребовать с России после выигрыша дела в Гааге. Так, замминистра юстиции Тинатин Бурджалиан на днях заявила, что Международный суд вправе обязать государство, нарушающее международное право, выплатить реституцию и компенсацию, в том числе, беженцам и перемещенным лицам. Однако тут же оговорилась - конечно же, для Грузии главное, чтобы Международный суд обязал Россию прекратить дискриминацию.
Чего же стоит ожидать от этой международной инстанции, которая этим летом уже удивила мировое сообщество решением по Косово, каждый определяет по мере собственного оптимизма. В объективности суда уже успел усомниться независимый югоосетинский эксперт Инал Плиев: «Во-первых, этот суд показал себя крайне ангажированным при решении спорных вопросов международной современности. Во-вторых, он представлен в большинстве своем гражданами государств, проводящих несправедливую, агрессивную политику. Конечно же, он везде и всюду - на стороне агрессоров. Фактически Гаагский суд занимается лишь легализацией нарушений норм международного права». В то же время, эксперт выразил надежду, что России удастся в достойно защитить свои интересы.
В любом случае, даже если в этом раунде доводы России будут названы несостоятельными, это будет означать лишь переход дела в новую вялую стадию.
Если для Тбилиси речь снова идет о деньгах, удивительно, как он еще не успел убедиться на практике, что получать помощь для беженцев от международных организаций проще и практичнее. Ведь с момента подачи иска прошло уже более двух лет, а Международный суд все еще обсуждает, уполномочен ли он его рассматривать в принципе.
Владимир Жарихин, заместитель директора Института стран СНГ, выразил в интервью GeorgiaTimes свое недоумение на этот счет:
Не очень понимаю, почему Грузия предъявляет претензии, в том числе компенсационные требования, к России, а не к суверенным государствам, признанным Россией. Почему Россия должна возвращать беженцев в Абхазию, а не в Судан, к примеру? Думаю, с таким же успехом Тбилиси мог бы предъявлять свои претензии США или Бельгии. Впрочем, активность грузинского МИДа заслуживает похвалы, сразу видно, люди не зря едят свой хлеб. Они стараются всеми силами привлечь внимание к своей забываемой со стороны всего мира стране, но я думаю, ничем хорошим это для них не обернется.
