Русских в послевоенном Цхинвале встречали, как братьев - объятиями и благодарностью. Почти два десятилетия люди там пребывали в постоянном напряжении из-за угрозы нападения со стороны Грузии, уже дважды пытавшейся силой вернуть под свой контроль упраздненную грузинскими же властями автономию. Следы последней атаки на осетин производили угнетающее впечатление. Об этом - путевые заметки ставропольского корреспондента Олега Пономарева, вместе с колонной гуманитарного груза оказавшегося в Цхинвале за три дня до признания независимости Южной Осетии.
«Джава - последнее крупное осетинское село перед зоной конфликта. Здесь разрушений нет. Опрашиваем местных жителей. Все наперебой рассказывают, как страшно было в течение нескольких дней. Называют нас братьями. Часто встречаются надписи: "Спасибо, Россия!".
Дальше начинается кошмар. В некоторых сёлах - ни одного целого дома. Перебитые газопроводы, электролинии. Руины такие, что вспоминается Сталинград или Грозный последних дней конфликта. Невозможно представить, что здесь мог кто-нибудь уцелеть.
Сёла мелькают одно за другим, расстояние между ними небольшое. Прибывая в Цхинвал, мы уже морально "подготовлены" встретить всё, что угодно. Разрушения в городе видны сразу. Останавливаемся возле штаба МЧС. Местные жители объясняют, что этот участок - наиболее уцелевший район города. А на южных окраинах Цхинвала стоят миротворческие посты. Есть заминированные площади. Путь туда закрыт.
Да, действительно. Частные дома, где остановилась наша колонна, относительно целы, если не считать бесчисленных пулевых "отметин" на стенах. Многоэтажки, хорошо видны отсюда, но они превращены в руины.
Две буденновские машины с мукой направлены на хлебозавод Цхинвала, третья (с мукой, фруктами и овощами) остаётся разгружаться у штаба.
За машиной МЧС движемся к хлебозаводу. Это одно из немногих учреждений, которое не прекращало работы даже в "горячие" дни конфликта. Озираемся по сторонам. Сердце замирает и сжимается. За окном мелькают сгоревшие дома, обугленные остановки, чёрные дыры на месте окон, крошево кирпича и пепел. Страшно...
Подъезжаем к брошенным грузинским танкам. Искорёженные, всё ещё грозного вида, груды металла. Не стрелять им больше в людей, отвоевались...
В колонне гуманитарной помощи, с которой мы прибыли, были стройматериалы, канцтовары, одежда, разные продукты... Но, как мы поняли из разговоров с местными жителями, хлеб Будённовского района оказался одним из самых нужных грузов, самой неотложной гуманитарной помощью. Выжившие во время боевых действий, а также успевшие вернуться горожане, толпились в очереди за хлебом. Его раздавали бесплатно...
Вадим Цховребов, директор хлебозавода, предоставил нам машину, на которой мы объехали город. Многие раскуроченные, обугленные здания уже опутаны зелёными сетками Спецстроя - для безопасности, от сыплющихся с вершины руин обломков.
Заходим в здания университета, республиканской библиотеки, республиканского правительства, парламента. Мрак и ужас... Внутри - полностью выгоревшие помещения, груды бетона, осколки от снарядов. Что-то постоянно сыплется с грохотом под ноги.
Ищем тот самый штаб МЧС, где нас встретили сначала.
Вдруг откуда-то с восточной стороны, в сотне метров от нас, появляется желтоватый дым, раздаётся треск. Через минуту начинается беспорядочная стрельба. МЧСовцы лихорадочно объясняют, что там находится склад с трофейным грузинским оружием. Требуют, чтобы мы немедленно бежали в убежище. Начинают рваться снаряды. Земля под ногами ходит ходуном. Бежать по пересечённой местности - равносильно самоубийству. Осколки сыплются градом - от мелких до величиной с добрую буханку хлеба. На оружейном складе пылает уже настоящий пожар.
Бежим за здание поста, к складам МЧС. Один спасатель пинает горячий осколок ногой. Хочет взять его на память: срикошетил от стены и чуть не попал в плечо.
Слава Богу - здесь наша фура и наши водители, целые и невредимые. Тут продолжается разгрузка, несмотря ни на что.
Разрывы снарядов не затихают, а становятся ещё громче. Осколки ложатся ещё плотнее. Веером раскалённого железа цепляет тамбовскую фуру. Все прячутся, кто за БТРом, кто в здании, кто под грузовиками. Рядом с задним колесом бронетранспортера сидит и плачет солдатик. Говорит, что на складе у него остались 40 сослуживцев...
Перебежками, между деревьями, возвращаемся к своим водителям и встречаем своего водителя - пожилого осетина Ролика. Он цел и даже не очень взволнован, успел перегнать машину в безопасное место.
Располагаемся на ужин возле своих машин. Рядом стоит развороченный осколками "Шевроле". Чуть поодаль - местные жители набирают воду, бегущую из крана тоненькой струйкой, в канистры. С водой здесь проблема. В ближайших многоэтажках водопровод не работает.
Цхинвальцы рассказывают о пережитом. У каждого кто-нибудь погиб из близких. Местный житель Батраз со своим племянником приносит осетинское вино. Говорит, что каждый житель Южной Осетии никогда не забудет, что сделала для них Россия.
Темнеет. Разрывы на складе оружия продолжаются. Где-то далеко на южном направлении звучат выстрелы. Над нами чёрными провалами нависают расстрелянные цхинвальские окна...
С утра, как и обещал, директор хлебозавода организует разгрузку муки. Мы едем к нему в гости и здесь мы впервые, на третий день поездки, можем помыться и поесть горячей пищи. Вода - только холодная, маленьким напором. Но тут не до комфорта.
Мы попадаем под шквал настоящего кавказского гостеприимства. Вадим Цховребов знакомит нас со своей семьёй - красавицей женой и двумя дочерьми. Перед нами выкладывается буквально всё, что есть в доме - все запасы. Сюда же, в дом бывшего мэра, нынешнего директора хлебокомбината, приходят соседи и друзья- обнимают нас, жмут руки, поднимают тосты за Россию».
Подготовила к публикации
