Как же сильно любит Михаил Саакашвили Россию, ее народ, язык и культуру, оказывается! Так любит, что через поколение уже никто об этой стране в Грузии и знать не будет, начиная с Саакашвили - младшего. Такие вот откровения прозвучали из уст грузинского президента в интервью белорусскому телеканалу. Естественно, на русском языке.
«Не верю» хочется сказать, вслед за русским учителем легендарного грузинского тенора Давида Андгуладзе, в очередной раз услышав из уст Михаила Саакашвили о его глубокой любви к России.
«Я всегда говорил российским руководителям, и Путину говорил, что я, может, последний или предпоследний президент Грузии, который может цитировать Пушкина, Лермонтова, Бродского, Есенина. Люблю вашу поэзию, культуру, литературу. Ваш народ», - рассказал грузинский лидер белорусскому корреспонденту Денису Курьяну.
Смешно, конечно, когда выпускник советского вуза кичится своим знанием русского языка и русской литературы. К тому же, произносится это все так, словно не его облагородила российская культура, а он снизошел до того, чтобы облагодетельствовать ее своим вниманием.
Факт знакомства с русской литературой Саакашвили подчеркивает при всяком удобном случае. Заметим, с нею знаком не только президент, но и большинство населения Грузии. А подарило ему эту возможность пребывание Сакартвело в составе России.
Цитирует, изучает и восхищается Пушкиным и Гоголем, Достоевским и Тургеневым, Булгаковым и Набоковым все цивилизованное население нашей планеты. Но грузины скоро, судя по предсказаниям Михаила Николаевича, будут исключены из числа образованных людей, обогащенных образами, идеями и чувствами, перенесенными на бумагу целой плеядой великих русских классиков.
«Поколения пройдут, и из-за этого отчуждения новые руководители вообще не будут понимать, что это Россия, где это все», - вещает Саакашвили. Из таких пророчеств следует, что еще немного, и подчиненный ему народ дойдет до географического кретинизма.
На двусмысленную реплику журналиста, что это уже заметно в Грузии, добавил: «И это не очень меня радует». В переводе на русский сие значит «радует, но не очень».
Не так давно министр иностранных дел Григол Вашадзе, еще один любитель русской культуры, вознесшей до всемирной славы его жену, балерину Нино Ананиашвили, настоятельно рекомендовал соотечественникам как можно скорее забыть о России. Не рассчитывать на ее дружбу, на ее помощь, на ее рынки сбыта, наконец. Отделиться ментально, став частью западного мира.
Однако грузинская интеллигенция все равно тянется к российской, понимая, что такого благодарного слушателя и зрителя, как в России, она нигде не найдет. Грузинские турагентства продолжают зазывать россиян в свои отели, а зазвав, распахивают объятья в искреннем приветствии. Как отметил посетивший недавно Тбилиси директор русской службы «Радио Свобода» Ефим Фиштейн, с любым иностранцем грузины начинают говорить на русском.
Крестьяне Грузии все равно мечтают восстановить поставки сельхоз продукции в Россию, а виноделы - экспорт Киндзмараули, Ркацители, Хванчкары. Оппозиция ищет решения проблем своей страны в Москве. Наконец, тесные родственные связи полутора миллионов грузин, проживающих в России, держат четырехмиллионную родину на российской орбите.
Никак не забывают грузины о России, и «любителей русской культуры» это обстоятельство явно огорчает.
Ведь усилия по искоренению всего русского в Грузии прилагаются неимоверные. В школах этот язык преподается по тбилисским учебникам с такими чудовищными огрехами, что учить по нему детей не то, что стыдно, а просто бесполезно. Дублированные на русский язык иностранные фильмы запрещены к показу и на телевидении, и в кинотеатрах. Большинство грузинских ведомств и организаций в Интернете представлены только на грузинском и английском. Вывески на русском удалены с улиц.
Наконец, само название «Грузия», каким-то мнительным тбилисским чиновником заподозренное в «русскости» звучания, подвергается остракизму. И вот уже по-новому следует читать нам Евгения Евтушенко: «О, Джорджиа! Нам слезы вытирая, ты русской музы колыбель вторая». Хотя, конечно, будь наша милая, романтическая, загадочная и пламенная Грузия американизированной Джорджией в 19 и 20 веках, вряд ли воспевали бы ее российские писатели. Не досчиталась бы русская литература многих шедевров. И не было бы повода у Евтушенко, заканчивать свой стих словами «О Грузии забыв неосторожно, в России быть поэтом невозможно».
Весь культурный багаж от Грибоедова до Окуджавы грузинские руководители стремятся сбросить с парохода современности, как и мечтал когда-то чересчур прогрессивный уроженец Багдади и выпускник кутаисской гимназии Владимир Маяковский.
«Нашего сына мы почти заставляем учить русский, - признается грузинский президент. - Он говорит: вокруг меня никто не учит, а где это мне пригодится? И трудно на этот вопрос прагматично ответить».
Мать-голландка Сандра Рулофс уж постаралась, чтобы английский был для младшего Саакашвили родным. Так что не только русский, но и грузинский язык сыну президента совершенно ни к чему. Жить в той стране, которую папенька довел до развала, он вряд ли захочет.
Вспоминаются слова одной знакомой, дочь которой в Тбилиси, нося грузинскую фамилию, отказывается штудировать язык своего отца. «Зачем мне грузинский, если я уеду отсюда?», - говорит она и усиленно учит русский.
Должно быть, страстный поклонник Пушкина не смог объяснить отпрыску, чем отличается чтение Пушкина и Есенина в оригинале от их переводов на английский язык. Да и супруге вряд ли президент читал: «На холмах Грузии лежит ночная мгла. Шумит Арагва предо мною. Мне грустно и светло. Печаль моя светла. Печаль моя полна тобою».
Может быть, правы пропагандисты, утверждая, что от частого употребления ложь становится правдой, и сам Саакашвили поверил, что искренне любит Россию? Но вряд ли эту странную любовь поймут русские люди, после того как «розовый революционер» исковеркал нашу совместную историю, назвав Россию - оккупантом. Не мог же истинный ценитель Лермонтова так извращенно понять строки: «...надпись говорит о славе прошлой и о том, как удручен своим венцом такой-то царь в такой-то год вручал России свой народ. И божья благодать сошла на Грузию. Она цвела с тех пор в тени своих садов, не опасаяся врагов, за гранью дружеских штыков».
