В тот момент, когда в Грузии обсуждаются новые идеи по поводу отношений с Сухумом и Цхинвалом, министры иностранных дел Абхазии и России на совместной пресс-конференции рассказали, что они думают о возможности возвращения грузинских беженцев.
Как заявил Сергей Лавров, эти люди, покинувшие родные села и города в результате развязанных грузинскими руководителями войн - в 1992 году в Абхазии, в 2008 - в Южной Осетии, смогут вернуться только тогда, когда будут урегулированы правовые основы для их возвращения. И это вопрос - не одного дня.
Эта тема фигурирует в плане Медведева-Саркози в третьем дополнительном пункте как тема для женевских дискуссий. Но приоритетом на международных переговорах должны быть вопросы безопасности, уверен Лавров. Грузинская же сторона, по его словам, «по-прежнему, как год, и два, и три, и четыре назад, уходит от того, чтобы заключить юридически обязывающий документ о неприменении силы».
«Мы знаем, к чему привело отсутствие такого документа в августе 2008 года», - подчеркнул Лавров.
Но даже если идти на уступки в вопросе обеспечения безопасности, все равно одним росчерком пера людей заселить обратно невозможно. Так не бывает ни в одной стране мира, которая пережила войну. Да и в формулировке тем женевских дискуссий прямо сказано, что вопросы возвращения беженцев и внутренне перемещенных лиц нужно решать «в соответствии с общепризнанными международными нормами и практикой постконфликтного урегулирования».
И это, по словам российского министра иностранных дел, означает, что Грузии предстоит сделать еще очень многое в правовом и экономическом плане, а также дождаться, когда будут «залечены раны», потому что они еще «кровоточат».
Лавров привел убедительные примеры того, как трудно решаются подобные проблемы в других постконфликтных ситуациях. Он напомнил и о палестинских беженцах, которые 60 лет ждут создания хороших условий, и о беженцах-сербах, «которые покинули Косово и едва ли когда смогут туда вернуться».
Ускорять процесс и хулить Абхазию и Южную Осетию за промедление - это «не очень корректно, и несправедливо по отношению к тем, кто на протяжении всего периода распада Советского Союза испытывал на себе со стороны тбилисского руководства при самых различных администрациях Грузии дискриминационные подходы по отношению к меньшинству», считает министр.
В Грузии, как показывает история ее взаимоотношений с Абхазией и Южной Осетией, ждать и терпеливо работать над нюансами не любят. Поэтому заявления Лаврова грузинские СМИ восприняли как отказ от возвращения беженцев в свои дома.
В штыки были встречены и слова абхазского министра Сергея Шамбы. Он считает, что после выхода Грузии из Московского соглашения у Абхазии вообще нет никаких обязательств по возвращению беженцев на свою территорию. Все вопросы отныне можно решать только на «женевских дискуссиях».
«Если говорить о подписанном Московском соглашении 1994 года, то мы выполняли все, что им определено, - отметил Шамба. - Это касается возвращения беженцев в Гальский район, что мы и сделали вопреки сопротивлению грузинских властей».
Люди, пятнадцать лет ютящиеся по съемным квартирам или пережившие шок под Цхинвалом в прошлом году, конечно, вызывают сочувствие. Но обе стороны - и абхазская, и грузинская видят в этом не только гуманитарный, но и политический аспект.
Как отметил Шамба, «об этой проблеме прекрасно знают грузинские власти, для которых этот вопрос всегда был связан с тем, под какой юрисдикцией будет находиться Абхазия». И для Сухума тоже важно, чтобы репатрианты знали, «куда они возвращаются: в свою страну или другое государство, со всеми вытекающими последствиями».
В Грузии, по обыкновению, считают, что за аннулирование Московского соглашения должен ответить кто-то другой.
Напомним, что Тбилиси объявил о выходе из Московского соглашения через две недели после войны в Южной Осетии. Параллельно операции по принуждению к миру, которую вела российская армия, в Абхазии произошла практически бескровная операция по вытеснению грузинских военных в Кодорском ущелье.
Грузины считают, что эти действия в Кодори были достаточным поводом, чтобы считать Московские соглашения нарушенными абхазской стороной.
Однако именно Грузия первой проигнорировала линию, прочерченную миротворцами между абхазскими и грузинскими территориями. В 2006 году она ввела в ущелье вооруженные силы под предлогом проведения полицейской операции и наведения порядка. Факт нарушения соглашений зафиксировала миссия ООН.
С тех пор ущелье оставалось во власти грузин. Между тем, подписанные в 1994 году Московские соглашения о прекращении огня и разъединении сил закрепляли обязательство Грузии вывести войска под контролем представителей миротворческих сил СНГ и военных наблюдателей ООН за пределы Кодорского ущелья.
Так что в августе 2008 года Абхазия лишь вернула ситуацию в правовое русло. Но Грузия поторопилась выйти из Московских соглашений, чтобы сделать дальнейшее присутствие российских войск и операцию абхазской армии нелегитимными. Но этим она только ускорила признание Абхазии и Южной Осетии Россией, не оставив Москве поля для маневров.
Наверно, грузинские чиновники, несмотря на внешнюю браваду, уже не раз кусали себе локти за свои чрезмерно поспешные реакции и непродуманные действия. Но того, что сделано, уже не воротишь, а вот извлечь уроки из прошлого и быть мудрее в дальнейшем - вполне возможно. И некоторые признаки такого прогресса, похоже, уже проявляются в разрабатываемой сейчас стратегии по отношению к Абхазии и Южной Осетии.
Саломэ Батиани
