Ингушетия входит в очередной политический кризис. Местная оппозиция в качестве основной претензии к президенту Евкурову выдвигает беспредел силовиков — убийства без суда и следствия. Как случилось, что в очень маленькой республике, где каждый знает каждого, почти ежедневно убивают людей?
Проблема похищений и бессудных казней в Ингушетии остается одной из самых острых с начала 2000-х годов. Практика этого беззакония пришла в республику из Чечни, где эта практика распространилась в ходе двух военных кампаний.
В Чечне убийствами и похищениями занимались как регулярные войска, так и многочисленные прикомандированные СОБРы, ОМОНы и прочие спецподразделения. Однако после прихода к власти клана Кадыровых и начала так называемой "чеченизации" конфликта основными обвиняемыми в этих преступлениях стали военные формирования Кадырова. При этом по сегодняшний день ни один из чеченских силовиков не был привлечен к уголовной ответственности, что позволяет местным силовым структурам отрицать все обвинения.
Одной из основных причин начала беззакония в Ингушетии можно считать политику первого президента республики Руслана Аушева в отношении сепаратистской Чечни и ее руководства. Аушев поддерживал Дудаева и Масхадова. Будучи противником военного решения проблемы Чечни, в начале второй чеченской компании он пошел на конфликт с Кремлем. Как и в первую войну, боевики с семьями и руководители Ичкерии получили в Ингушетии радушный прием. Эта позиция Аушева и его поддержка сепаратистов, трансформировавшаяся со временем в поддержку оголтелого бандитизма и терроризма, в итоге и привела его к вынужденной отставке.
Читайте также: Осудят ли ингушское "гестапо"?
Избранный в 2002 году Зязиков, прибыв в Магас, первым делом поднял российский флаг над президентским дворцом и, как он выражался, "принялся возвращать Ингушетию в состав России". Бывший генерал ФСБ Зязиков начал "возвращение" с того, что открыл республику для проведения спецопераций и развертывания агентурной сети для РОШа (регионального оперативного штаба), ФСБ и ГРУ. МВД и прокуратуре отводилась роль сторонних наблюдателей. Зязиков запретил освещать эту тему в местных СМИ, прокуратура и МВД порой отказывались не только возбуждать уголовные дела, но и даже регистрировать заявления родственников жертв.
Первоначально похищения в Ингушетии коснулись чеченских беженцев, которых на тот момент в республике находилось более 100 тысяч. В течение года были похищены ветераны первой и второй чеченских кампаний, сражавшиеся на стороне Дудаева, затем взялись за молодежь, проходившую обучение в лагерях Хаттаба. Зязиков называл это чисткой республики от враждебных федеральному центру сепаратистов и исламских радикалов, которым, по его словам, благоволил его предшественник Руслан Аушев
Тут, конечно, Зязиков слукавил, ему было прекрасно известно отношение Аушева к салафитам. В свое время он собрал всех арабских проповедников Ингушетии в один самолет и отправил их из республики. В этом самолете были зарезервированы места и для проповедников салафитов из Чечни, но Масхадову не хватило решительности пойти на их массовую депортацию. Аушев, по словам очевидцев, долго задерживал рейс, уговаривая Масхадова сделать этот необходимый для послевоенной Чечни шаг, но не смог. В итоге "ингушские проповедники" улетели одни.
Читайте также: Ингуши требуют отставки Евкурова
После того как было покончено с "неблагонадежными" из числа беженцев, "эскадроны смерти" взялись за местное население. Первоначально работали по той же "чеченской схеме": сначала ингуши, воевавшие в Чечне, потом молодежь, прошедшая подготовку в лагерях Хаттаба. И на этом вроде бы все должно было закончиться, но в Ингушетии появилось свое подполье. Костяк его составляли уже молодые боевики, участвовавшие во второй чеченской кампании, как в крупных сражениях в Грозном, так и получившие опыт партизанской войны в городах, селах и в горно-лесистой местности. Идеологией нового сопротивления стал салафизм.
Получать боевой опыт, на языке салафитов - принимать участие в джихаде - они отправлялись в Чечню, где партизанская война была в самом разгаре. В основном ингуши воевали на территории приграничного с Ингушетией Сунженского района Чечни, близость к дому позволяла им проводить ротацию и получать боеприпасы и питание. Но на территории Ингушетии ими никаких боевых действий не велось, теракты проводились в Северной Осетии.
Вернувшихся с джихада бойцов начали похищать и убивать "эскадроны смерти" при поддержке местного МВД, боевики объявили Ингушетию территорией войны и ответили захватом республики 22 июня 2004 года. В ту ночь вся республика была захвачена отрядами под руководством Басаева и его заместителя "Магаса" — Али Тазиева, бывшего сотрудника ингушского МВД, перешедшего на сторону чеченских боевиков и впоследствии возглавлявшего ингушское подполье вплоть до ареста в 2010 году. Потери МВД, ФСБ, прокуратуры составили 100 человек, были захвачены склады с оружием. Именно это оружие и боеприпасы до сих пор находят силовики в схронах боевиков.
С 2004 года практику похищения и бессудных казней начали использовать обе стороны конфликта, как федеральные силовики, так и подполье.
Продолжение следует.
Шамиль Оздоев